Под прикрытием татов

Холoкост и горские евреи



Рассматривая зловещую карту Холокоста, нельзя не отметить судьбу горских евреев. Их крупнейшие общины располагались в мусульманских городах: в азербайджанских Баку, Кубе и Огузе и дагестанских Дербенте, Махачкале и Буйнакске (Темир-Хан-Шуре). Со временем они широко расселились по Северному Кавказу и Крыму, в том числе в 30-е гг. в порядке планового переселения появились в Ставропольском и Краснодарском краях.



Именно на этих территориях, оказавшихся под немецкой оккупацией, многие из горских евреев и пали жертвами геноцида. В частности, полностью погибли общины колхоза им. Шаумяна в Крыму и селений Богдановка и Менжинское в Ставрополье.



В колхозе им. Шаумяна, располагавшемся в 4 км от деревни Порфирьевка в районе Евпатории, жили и работали 114 горских евреев, переселившихся сюда в 1939 г. Колхоза даже не было на картах, и спецгруппы СС его долгое время обходили. Но в марте 1943 г. от односельчан поступил «соответствующий сигнал», и «упущение» было быстро исправлено.



На Ставрополье к уничтожению горских евреев приступили значительно раньше. В селе Менжинское операция по уничтожению евреев была произведена 19 октября. Здесь проживало около 40 горско-еврейских семей. Им объявили, что их отправляют сначала в райцентр – станицу Курская, а затем – в Кисловодск. Можно взять с собой по 40 кг вещей и продуктов на семью. В тот же день их действительно доставили на подводах в райцентр (некоторым по пути удалось бежать).



В Курской же к этому времени уже было собрано около 250 евреев из райцентра и прилегающих сел. Вещи отобрали, а людей погрузили в автомашины и отвезли за станицу, к кирпичному заводу Политотдельской МТС в 1,5 км от станицы. Там всех расстреляли.



В Богдановке проживало несколько сотен горских евреев – до 90% жителей села. Каратели прибыли сюда 24 сентября на пяти автомашинах. Комендант собрал в клубе всех евреев с ценностями и вещами и отправил мужчин ремонтировать старые колодцы в полутора километрах к северу от села.



По всей видимости, именно там назавтра и произошла казнь, описание которой сохранил другой источник. Первыми на глазах у обезумевших детей и женщин расстреляли мужчин, затем – на глазах у детей – женщин. Детей убивали последними и иначе: смазывая им губы отравляющим веществом, отчего они погибали от удушья.. Грудничков же сбрасывали в яму и вовсе живыми. Живыми закапывали и недобитых раненых. Очевидцы рассказывали, что на месте этой казни еще на второй день земля словно дышала, как живая, то поднимаясь, то опускаясь.



По другому свидетельству, расстреливали прямо за околицей села, у вырытой мужчинами-евреями ямы, причем убито было 470 человек, а несколько десятков спаслось. После освобождения Богдановки те, кто спасся, установили на месте казни памятник и навсегда покинули это страшное место.



Всего в двух селениях проживало и трудилось в колхозах около 850 горских евреев. Строго документированным, однако, является убийство ровно половины из них – приблизительно 425 человек



Самое поразительное, что на оккупированной немцами территории несколько горско-еврейских общин, в частности в Нальчике и отчасти в Моздоке, уцелели. В Нальчике они спаслись лишь благодаря тому, что в очередной раз удалось доказать: они таты и, стало быть, не евреи, а персы.



Вот как это описывает, по словам М.Членова, российский востоковед немецкого происхождения Николай Поппе, вызванный в ноябре 1942 г. в Нальчик в качестве эксперта-этнографа. Там же и в том же качестве он встретил профессора Дитерса из Боннского университета, специалиста по Кавказу. Столкнулись две точки зрения – штурмбанфюрера СС Алоиза Перстерера, командира «зондеркоммандо» 10b, предлагавшего не делать различия между горскими и негорскими евреями и расстрелять и тех и других, и коменданта Нальчика, капитана Теодора Оберлендера, впоследствии в ФРГ ставшего министром в правительстве Аденауэра. Поппе написал заключение, в котором подтвердил, что в царской России горские евреи рассматривались не как евреи, а как прочие горцы и что их правомернее рассматривать как разновидность татов – народа иранского происхождения. Дополнительные аргументы принес праздник с горскими песнями и плясками, на который горские евреи пригласили немцев: после этого даже эсэсовец не возражал против того, чтобы таким танцорам подарить жизнь.



В изложении самого Т. Оберлендера вся история выглядела несколько иначе (ни Поппе, ни Дитерса он не упоминает). Незадолго до Рождества 1942 г. к нему обратился Перстерер с просьбой выделить роту особого войскового соединения «Бергман» для помощи в расстреле 2000 нальчикских горских евреев. Оберлендер пригласил Перстерера и его заместителя Германа Рашхофера на ужин, во время которого убедил их отказаться от расстрела горских евреев. Помимо того аргумента, что они являются евреями лишь по религиозным убеждениям, а во всем остальном ничем не отличаются от других горских народов, фигурировал еще и другой – практическая польза от горских евреев, известных своим искусством шитья одежды и головных уборов из овчины. Кроме того, Оберлендер предложил Перстереру и его начальнику – оберфюреру СС Вальтеру Биркампу, командиру «айнзатцгруппы» D, – совершить инспекционную поездку и ознакомиться с ситуацией на месте. Такая инспекция состоялась буквально накануне Рождества (по-видимому, ее и подразумевает Поппе, когда сообщает о празднике с песнями и танцами), и ее следствием было указание Биркампа более не беспокоить горских евреев .



А вот еще одна версия той же истории. Нальчикский адвокат Селим Шалов, председатель созданного 6 декабря 1942 г. Национального совета Кабардинской области, рассказывал после войны американскому историку А.Даллину о том, как к нему приходила делегация горских евреев во главе с Шабаевым и рассказывала о своих опасениях за свою жизнь. Тогда Шалов обратился в Кисловодск к фельдмаршалу фон Клейсту и заявил, что горские евреи – это таты, такая же горская народность, как кабардинцы или балкарцы. Была создана комиссия, которая в конце концов с этим согласилась и даже освободила нальчикских горских евреев от обязанности носить нашивку с шестиконечной звездой. Тем не менее, как и повсюду на оккупированных территориях, был создан еврейский национальный совет («юденрат»), в который-то и вошли Шабаев и Ханукаев .



Именно это обстоятельство – принадлежность к «юденрату» как к организации, подчинявшейся оккупантам и, стало быть, сотрудничавшей с ними, – и привело к тому, что некоторые из руководителей спасшейся еврейской общины после войны подвергались преследованиям советской власти и стали жертвами уже другой диктатуры.